смерть танцует на кончиках пальцев
Название: Неудачник
Автор: Hino Yomikuro
Бета: Тунгусская Волчица
Размер: драббл, 999 слов
Пейринг/Персонажи: кайло Рен, генерал Хакс
Категория: пре-слэш
Жанр: юмор, UST
Рейтинг: PG-13
Примечание/Предупреждения: несколько нецензурных выражений
читать дальше
Кайло Рен не считал себя таким уж неудачником, несмотря на то, что жизнь настойчиво пыталась доказать ему обратное. Его никто не предупреждал, что Скайуокерам на роду написано идти самыми нелогичными, болезненными и тернистыми путями из всех возможных. И что самое ужасное из возможных событий — это отнюдь не случайное уничтожение галактики (не то что бы это было реально, но все же). О, у судьбы было абсолютно уникальное чувство юмора: самый большой пиздец в жизни Скайуокеров наступал с приходом влюбленности, даже не так — любви. Ибо не было ничего страшнее и беспощаднее, чем это великое чувство. Да, и не будем забывать о неудачах. Семейные «успехи» на поприще любовных свершений потрясающе накладывались на то, что можно было бы назвать однолюбием. Так что, полюбив раз и навсегда, изволь мучиться этим несомненно прекрасным чувством всю жизнь. Несмотря на смену имени, Рен как был, так и остался Скайуокером по крови, и по закону подлости, влюбился в самый неподходящий объект привязанности, который только смог найти. В мужчину, генерала и мудака. В Хакса, в общем. К огромному несчастью Рена, вышеупомянутый генерал отличался тем, чем не могли похвастаться ни его родители, ни оба наставника. Наблюдательностью. Он был вполне в состоянии проанализировать замеченные изменения в поведении магистра и сделать выводы. Почти правильные, надо сказать, выводы.
Это было почти обидно — самые родные и близкие изменений не замечали до последнего, пока не стало, в общем-то, слишком поздно. Никто не заметил, как он — тогда еще Бен — начал выгорать, замерзать изнутри, словно его душа стала филиалом ледяного ада. Не заметили поселившуюся в глазах безнадежную тоску и разъедающее отчаяние. А тут абсолютно чужой, не знающий практически ничего о самом Рене мудак фактически читал его, как открытую книгу. Даже не видя пресловутых «зеркал души», то бишь глаз — генерал умудрялся знать о Рене и его идиотских чувствах слишком много.
Это было почти больно — осознавать, что семейное проклятие догнало его. Хаксу-то точно будет плевать на все внезапно возникшие чувства Рена. Пытаться загнать себя в рамки самоконтроля — даже мысль об этом казалась издевательской насмешкой. Самоконтроль. Как же.
Рен запрещал себе пререкаться с Хаксом, смотреть вообще в его сторону, но не мог ничего поделать с тем, что его вело каждый раз, когда он слышал голос генерала. Каждый чертов раз! Каких усилий ему стоило сосредотачиваться на смысле слов и не уплывать в проклятущие розовые девчачьи грезы! Словно он сопливая малолетка с ветром в голове! Сила великая, да просто невозможно же было не пялиться на Хакса, на его губы, на то, как он прохаживается, заложив руки за спину. Кайло чувствовал, что как готов превратиться в податливое желе только от одного присутствия генерала в непосредственной близости от себя. И это нихера не смешно. Ненормально, нездорово было, что его настолько ведет при виде этой глыбы льда! Рена корежило от того, насколько собственное тело предает его, он срывался и крушил все вокруг. Не надеясь на ответ, спрашивал у шлема деда — что за нахер вообще происходит, ведь не могло же быть так, чтобы это вот было нормальной реакцией. Не могло же?!
А Хакс, как назло, все время находился в непосредственной близости — хотя это и его работа, но черт возьми, не мог бы он стоять подальше?! Рен ловил себя на том, что раз за разом его взгляд возвращается к Хаксу. Разглядывать генерала было, может, и интересно, только вот собственная реакция пугала все больше и больше. Складывалось такое ощущение, что чем больше Рен сопротивлялся идиотскому чувству влюбленности, тем больше увязал в нем, как муха в меде — вроде и ощущается сладость, да только в конце так или иначе смерть. И не вырваться.
Взгляд залипал на том, что кожа Хакса кажется почти прозрачной в лучах холодного светила. Кайло с обреченностью смертника отмечал, как почти моментально его собственные мысли сворачивают в противоположном от рабочего направлении, а самая подлая мыслишка нашептывает, что можно было бы коснуться губами алеющего кончика уха генерала, слегка прикусить, провести языком…
Рен с тоской смотрел в стену, понимая, что пойти и постучать об нее головой в попытке вытрясти оттуда это всё — совсем не вариант. А так хотелось. Вдруг хоть ненадолго помогло бы? К сожалению, опыт показывал, что в лучшем случае пострадает лоб, ну или стена, в зависимости от того, что окажется крепче, но розовому туману в голове не помешает и сотрясение — это магистр тоже успел проверить.
Хакс в очередной раз пытался отчитать Кайло за какую-то там по счету порушенную панель — или что там было на этот раз? — но, конечно же, Рен не слушал. У него были более важные дела. Например, бороться с собственным желанием дотронуться до Хакса. Стянуть перчатки и провести подушечками пальцев по гладко выбритому подбородку, коснуться губ… привлечь к себе и поцеловать, наконец. Ага, сейчас! Так Хакс и согласится. Да скорее Сноук пацифистом станет!
Находиться рядом с генералом было почти невыносимо, но вдали от него оказывалось еще хуже: терзало постоянное напряжение, сны превращались в пытку, мстило не только собственное тело, но казалось, что и Сила. По возвращении на борт «Финализатора» больше всего на свете Кайло мучали два противоречивых желания: увидеть Хакса, убедиться, что с ним все в порядке, и закрыться у себя и не видеть его вообще, хватит и того что Сила самовольно рванула в стороны, сканируя корабль на предмет наличия генерала.
Рен чувствовал себя безнадежно больным, зависимым. Охватывающие его чувства были настолько отвратительны и прекрасны, что просто не могли уместиться в одном Рене, грозя вот-вот вырваться из-под контроля. Хотелось разгромить нахер, вырвать собственное глупое сердце, чтобы не чувствовать ни странной нелепой нежности, ни отчаянной тоски, ни вкрадчивой темной страсти. Чтобы исчезло желание опуститься перед Хаксом на колени и умолять…
«Хочешь, я брошу все миры к твоим ногам?»
Хотелось лечь и сдохнуть. Потому что невозможно.
Потому что все и вправду было слишком безнадежно.
Не со скайуокерской удачей надеяться на ответные чувства или, упаси Сила, на счастье в личной жизни.
В чем-то Рен, безусловно, был прав. Вот только он не видел, что стальные глаза уже давно смотрят ему вслед с теплом во взгляде.
Но когда он все же сорвется, погребенный под бурей чувств и неспособный с ними совладать, успокоение ему принесет знакомая рука и тогда, за шаг до равновесия, Кайло наконец-то поймет, что самое страшное — это не влюбиться.
Страшнее быть любимым в ответ, но не знать этого.
Автор: Hino Yomikuro
Бета: Тунгусская Волчица
Размер: драббл, 999 слов
Пейринг/Персонажи: кайло Рен, генерал Хакс
Категория: пре-слэш
Жанр: юмор, UST
Рейтинг: PG-13
Примечание/Предупреждения: несколько нецензурных выражений
читать дальше
Кайло Рен не считал себя таким уж неудачником, несмотря на то, что жизнь настойчиво пыталась доказать ему обратное. Его никто не предупреждал, что Скайуокерам на роду написано идти самыми нелогичными, болезненными и тернистыми путями из всех возможных. И что самое ужасное из возможных событий — это отнюдь не случайное уничтожение галактики (не то что бы это было реально, но все же). О, у судьбы было абсолютно уникальное чувство юмора: самый большой пиздец в жизни Скайуокеров наступал с приходом влюбленности, даже не так — любви. Ибо не было ничего страшнее и беспощаднее, чем это великое чувство. Да, и не будем забывать о неудачах. Семейные «успехи» на поприще любовных свершений потрясающе накладывались на то, что можно было бы назвать однолюбием. Так что, полюбив раз и навсегда, изволь мучиться этим несомненно прекрасным чувством всю жизнь. Несмотря на смену имени, Рен как был, так и остался Скайуокером по крови, и по закону подлости, влюбился в самый неподходящий объект привязанности, который только смог найти. В мужчину, генерала и мудака. В Хакса, в общем. К огромному несчастью Рена, вышеупомянутый генерал отличался тем, чем не могли похвастаться ни его родители, ни оба наставника. Наблюдательностью. Он был вполне в состоянии проанализировать замеченные изменения в поведении магистра и сделать выводы. Почти правильные, надо сказать, выводы.
Это было почти обидно — самые родные и близкие изменений не замечали до последнего, пока не стало, в общем-то, слишком поздно. Никто не заметил, как он — тогда еще Бен — начал выгорать, замерзать изнутри, словно его душа стала филиалом ледяного ада. Не заметили поселившуюся в глазах безнадежную тоску и разъедающее отчаяние. А тут абсолютно чужой, не знающий практически ничего о самом Рене мудак фактически читал его, как открытую книгу. Даже не видя пресловутых «зеркал души», то бишь глаз — генерал умудрялся знать о Рене и его идиотских чувствах слишком много.
Это было почти больно — осознавать, что семейное проклятие догнало его. Хаксу-то точно будет плевать на все внезапно возникшие чувства Рена. Пытаться загнать себя в рамки самоконтроля — даже мысль об этом казалась издевательской насмешкой. Самоконтроль. Как же.
Рен запрещал себе пререкаться с Хаксом, смотреть вообще в его сторону, но не мог ничего поделать с тем, что его вело каждый раз, когда он слышал голос генерала. Каждый чертов раз! Каких усилий ему стоило сосредотачиваться на смысле слов и не уплывать в проклятущие розовые девчачьи грезы! Словно он сопливая малолетка с ветром в голове! Сила великая, да просто невозможно же было не пялиться на Хакса, на его губы, на то, как он прохаживается, заложив руки за спину. Кайло чувствовал, что как готов превратиться в податливое желе только от одного присутствия генерала в непосредственной близости от себя. И это нихера не смешно. Ненормально, нездорово было, что его настолько ведет при виде этой глыбы льда! Рена корежило от того, насколько собственное тело предает его, он срывался и крушил все вокруг. Не надеясь на ответ, спрашивал у шлема деда — что за нахер вообще происходит, ведь не могло же быть так, чтобы это вот было нормальной реакцией. Не могло же?!
А Хакс, как назло, все время находился в непосредственной близости — хотя это и его работа, но черт возьми, не мог бы он стоять подальше?! Рен ловил себя на том, что раз за разом его взгляд возвращается к Хаксу. Разглядывать генерала было, может, и интересно, только вот собственная реакция пугала все больше и больше. Складывалось такое ощущение, что чем больше Рен сопротивлялся идиотскому чувству влюбленности, тем больше увязал в нем, как муха в меде — вроде и ощущается сладость, да только в конце так или иначе смерть. И не вырваться.
Взгляд залипал на том, что кожа Хакса кажется почти прозрачной в лучах холодного светила. Кайло с обреченностью смертника отмечал, как почти моментально его собственные мысли сворачивают в противоположном от рабочего направлении, а самая подлая мыслишка нашептывает, что можно было бы коснуться губами алеющего кончика уха генерала, слегка прикусить, провести языком…
Рен с тоской смотрел в стену, понимая, что пойти и постучать об нее головой в попытке вытрясти оттуда это всё — совсем не вариант. А так хотелось. Вдруг хоть ненадолго помогло бы? К сожалению, опыт показывал, что в лучшем случае пострадает лоб, ну или стена, в зависимости от того, что окажется крепче, но розовому туману в голове не помешает и сотрясение — это магистр тоже успел проверить.
Хакс в очередной раз пытался отчитать Кайло за какую-то там по счету порушенную панель — или что там было на этот раз? — но, конечно же, Рен не слушал. У него были более важные дела. Например, бороться с собственным желанием дотронуться до Хакса. Стянуть перчатки и провести подушечками пальцев по гладко выбритому подбородку, коснуться губ… привлечь к себе и поцеловать, наконец. Ага, сейчас! Так Хакс и согласится. Да скорее Сноук пацифистом станет!
Находиться рядом с генералом было почти невыносимо, но вдали от него оказывалось еще хуже: терзало постоянное напряжение, сны превращались в пытку, мстило не только собственное тело, но казалось, что и Сила. По возвращении на борт «Финализатора» больше всего на свете Кайло мучали два противоречивых желания: увидеть Хакса, убедиться, что с ним все в порядке, и закрыться у себя и не видеть его вообще, хватит и того что Сила самовольно рванула в стороны, сканируя корабль на предмет наличия генерала.
Рен чувствовал себя безнадежно больным, зависимым. Охватывающие его чувства были настолько отвратительны и прекрасны, что просто не могли уместиться в одном Рене, грозя вот-вот вырваться из-под контроля. Хотелось разгромить нахер, вырвать собственное глупое сердце, чтобы не чувствовать ни странной нелепой нежности, ни отчаянной тоски, ни вкрадчивой темной страсти. Чтобы исчезло желание опуститься перед Хаксом на колени и умолять…
«Хочешь, я брошу все миры к твоим ногам?»
Хотелось лечь и сдохнуть. Потому что невозможно.
Потому что все и вправду было слишком безнадежно.
Не со скайуокерской удачей надеяться на ответные чувства или, упаси Сила, на счастье в личной жизни.
В чем-то Рен, безусловно, был прав. Вот только он не видел, что стальные глаза уже давно смотрят ему вслед с теплом во взгляде.
Но когда он все же сорвется, погребенный под бурей чувств и неспособный с ними совладать, успокоение ему принесет знакомая рука и тогда, за шаг до равновесия, Кайло наконец-то поймет, что самое страшное — это не влюбиться.
Страшнее быть любимым в ответ, но не знать этого.
@музыка: Margenta – Ключи
@темы: почеркушка, Визит музы, Сам сделал!, ЗВ_вместо_мозга, типа творчество