смерть танцует на кончиках пальцев
Пишет Гость:
14.04.2012 в 17:19
От автора: Выбрала эту заяку как вызов. Смогу ли написать по теме, которая мне не понятна?
Честно говоря, я не верю, что Тор способен на что-нибудь методичное. Вот разбить, разнести – это да, а шитьё… Ну, не вяжется у меня этот персонаж с подобным умением. Я вообще не уверена, что он нитку в иголку вдеть может.
837 слов Немая борьба в практически полной темноте. Два тела, сплетенные в неразрывном объятии. Отблески пламени на металлических элементах одежды. И дыхание. Жаркое, прерывистое, хриплое.
- Я. Не. Отпускал. Тебя. Брат.
Пальцы запутываются в волосах и тянут голову назад, заставляя обнажиться тонкую шею. Полоска белой кожи, нетронутая загаром. Это так… соблазнительно. Хочется впиться зубами, оставить отметины, так, чтобы все знали, это – его территория. Но нельзя. Нельзя не потому, что запрещено, а потому, что бесполезно.
Статуя. Иногда ему хочется сравнить это тело со статуей, но – не получается. В Асгарде нет подобных творений. Куда ни глянь – вокруг мощные тела и рельеф мускулатуры – венец живых существ в понимании асов. Его брат другой: тонкий, гибкий, высокий конечно, но на его фоне всё равно выглядит замухрышкой. Его сила непонятна и оттого пугающая, она не даёт покоя никому из находящихся рядом.
Если взглянуть на старшего брата – сразу понятно, что с ним связываться не стоит: рост, плечи, прямой взгляд – всё говорит само за себя. А младший… Нет, он не избегает смотреть другим в глаза, скорее это остальные обходят его десятой дорогой. Ведь никогда не известно, какие страхи высмотрит маг. И его боятся. Боятся больше всего потому, что его сила не видна сразу. А если не видна, значит, нечестная, а если нечестная, - зачем с ним связываться? И его сторонятся. Все, кроме старшего. Пожалуй, во всём Асгарде он один знает, что младший брат – достойный противник. И ему плевать на непонимающие взгляды окружающих, сопутствующие их совместным поездкам.
Но сегодня… Сегодня он перешёл все границы… Эти насмешки, этот взгляд это «если сможешь, братец».
Сила младшего – это тайна будущего царя, его секретное оружие, которое сейчас выказывает норов. Подобное пренебрежение – открытый вызов. Громовержец не уверен, что сможет выстоять в прямом противостоянии, но именно этого ждут окружающие, предпочитающие закрывать глаза на силу мага. Ведь куда проще считать его странным и безобидным. И не помнить, что стрелы и кинжалы убивают так же верно, как и меч, и что слово, сказанное правильным асом и в правильное время – не менее смертельное оружие. Да, такие вещи лучше позабыть. И асы слишком хорошо убеждают себя в слабости мага. Настолько хорошо, что перестают бояться.
- Как. Ты. Мог. Сказать. Такое! – слова гулкими камнями падают на пол.
- Я говорю то, что хочу! – хриплый, срывающийся голос. – И буду говорить!
- Не… будешь. – Старший с силой бьёт мага в висок. Тонкое тело под ним обмякает. Воин неуверенно поднимается и осматривает помещение. Отсветы разгоревшихся поленьев уже дают достаточно света, чтобы найти… найти…
Наверное, он помешался. Чем иначе можно было объяснить содеянное? Кого можно винить в том, что клубок льняных ниток и игла попались ему на глаза?
Три неровных стежка, намертво соединяющие губы брата. Три алые линии, перечёркивающие годы дружбы. Уродливые полоски, открывшие в душе его в ранее неведомую бездну.
А младший приходит в себя. Сдавлено стонет и пытается что-то сказать. Поняв, что не получается, неверяще поднимает руки к лицу и ощупывает губы. Поднимает взгляд и… улыбается. Эта улыбка пугает громовержца больше всего. Ведь... нельзя же так… Он ждал истерики, драки, чего угодно, но не этой безмятежной улыбки.
- Теперь тебе легче? – звучит в голове голос брата. И это становится последней каплей. Старший чувствует себя обманутым. Ведь даже он, полагающий что знает о маге всё, только что доказал обратное. Он снова выставил себя придурком, уверенным в том, что сила – последний аргумент.
Он опускается на колени перед братом, достаёт из-за пояса нож и начинает снимать стежки. Младший молчит. Молчит, когда нож поддевает петлю и болезненно тянет губы. Молчит, когда грубая нить проходит сквозь ранки. Молчит, когда срезается особенно тугой узелок, практически провалившийся под кожу. У старшего трясутся руки, и он оставляет небольшой порез рядом с последним стежком. Младший – молчит. И молчание это красноречивей любых возможных упрёков. Оно полосует сердце и резью отзывается в глазах, оно сужает весь мир до самых простых движений. Хорошо, что их не так уж много.
Тонкая ладонь поднимается и медленно запутывается в пшеничных волосах. Даже на их фоне она кажется невозможно бледной. Пальцы ложатся на затылок и тянут вниз. Старший послушно наклоняется. Близко, невозможно близко, так, что дыхание смешивается и ноздри щекочет металлический запах крови. Он хотел бы посмотреть на изодранные губы, но зелёные глаза не отпускают. В них нет злости – только разочарование. И, пожалуй, это – самое ужасное.
Губы младшего шевелятся и он почти чувствует их движение.
- Больше. Никогда. Так. Не. Делай.
Эти слова шелестят и обволакивают. Кажется, они проникают в мозг и громовержец уверен, что останутся они там навсегда. Он чувствует, как по его губе течёт что-то горячее, ощущает, как набухает тяжёлая капля, как она срывается вниз и практически слышит, как она разбивается о губы другого. Хватка на затылке разжимается, и он поспешно отстраняется, прижимая кисть ко рту. На коже остаётся тёмная полоса – и когда успел прикусить? Маг облизывается, смакуя коктейль из собственной крови и крови брата, словно какое-то неизвестное вино. Губы его снова растягиваются в улыбке.
- Теперь. Мой.
- Твой. – Соглашается старший. – Я…
- Молчи. – На губы ложится палец.
- Молчу. – Тишину необходимо заполнить. Она невыносима.
Младший понимает это и снова улыбается. Воин чувствует себя обманутым. Он выиграл все предыдущие битвы: чудом - в зале, неожиданностью – в покоях. Но война проиграна – ведь он проиграл последнюю.
URL комментарияЧестно говоря, я не верю, что Тор способен на что-нибудь методичное. Вот разбить, разнести – это да, а шитьё… Ну, не вяжется у меня этот персонаж с подобным умением. Я вообще не уверена, что он нитку в иголку вдеть может.
837 слов Немая борьба в практически полной темноте. Два тела, сплетенные в неразрывном объятии. Отблески пламени на металлических элементах одежды. И дыхание. Жаркое, прерывистое, хриплое.
- Я. Не. Отпускал. Тебя. Брат.
Пальцы запутываются в волосах и тянут голову назад, заставляя обнажиться тонкую шею. Полоска белой кожи, нетронутая загаром. Это так… соблазнительно. Хочется впиться зубами, оставить отметины, так, чтобы все знали, это – его территория. Но нельзя. Нельзя не потому, что запрещено, а потому, что бесполезно.
Статуя. Иногда ему хочется сравнить это тело со статуей, но – не получается. В Асгарде нет подобных творений. Куда ни глянь – вокруг мощные тела и рельеф мускулатуры – венец живых существ в понимании асов. Его брат другой: тонкий, гибкий, высокий конечно, но на его фоне всё равно выглядит замухрышкой. Его сила непонятна и оттого пугающая, она не даёт покоя никому из находящихся рядом.
Если взглянуть на старшего брата – сразу понятно, что с ним связываться не стоит: рост, плечи, прямой взгляд – всё говорит само за себя. А младший… Нет, он не избегает смотреть другим в глаза, скорее это остальные обходят его десятой дорогой. Ведь никогда не известно, какие страхи высмотрит маг. И его боятся. Боятся больше всего потому, что его сила не видна сразу. А если не видна, значит, нечестная, а если нечестная, - зачем с ним связываться? И его сторонятся. Все, кроме старшего. Пожалуй, во всём Асгарде он один знает, что младший брат – достойный противник. И ему плевать на непонимающие взгляды окружающих, сопутствующие их совместным поездкам.
Но сегодня… Сегодня он перешёл все границы… Эти насмешки, этот взгляд это «если сможешь, братец».
Сила младшего – это тайна будущего царя, его секретное оружие, которое сейчас выказывает норов. Подобное пренебрежение – открытый вызов. Громовержец не уверен, что сможет выстоять в прямом противостоянии, но именно этого ждут окружающие, предпочитающие закрывать глаза на силу мага. Ведь куда проще считать его странным и безобидным. И не помнить, что стрелы и кинжалы убивают так же верно, как и меч, и что слово, сказанное правильным асом и в правильное время – не менее смертельное оружие. Да, такие вещи лучше позабыть. И асы слишком хорошо убеждают себя в слабости мага. Настолько хорошо, что перестают бояться.
- Как. Ты. Мог. Сказать. Такое! – слова гулкими камнями падают на пол.
- Я говорю то, что хочу! – хриплый, срывающийся голос. – И буду говорить!
- Не… будешь. – Старший с силой бьёт мага в висок. Тонкое тело под ним обмякает. Воин неуверенно поднимается и осматривает помещение. Отсветы разгоревшихся поленьев уже дают достаточно света, чтобы найти… найти…
Наверное, он помешался. Чем иначе можно было объяснить содеянное? Кого можно винить в том, что клубок льняных ниток и игла попались ему на глаза?
Три неровных стежка, намертво соединяющие губы брата. Три алые линии, перечёркивающие годы дружбы. Уродливые полоски, открывшие в душе его в ранее неведомую бездну.
А младший приходит в себя. Сдавлено стонет и пытается что-то сказать. Поняв, что не получается, неверяще поднимает руки к лицу и ощупывает губы. Поднимает взгляд и… улыбается. Эта улыбка пугает громовержца больше всего. Ведь... нельзя же так… Он ждал истерики, драки, чего угодно, но не этой безмятежной улыбки.
- Теперь тебе легче? – звучит в голове голос брата. И это становится последней каплей. Старший чувствует себя обманутым. Ведь даже он, полагающий что знает о маге всё, только что доказал обратное. Он снова выставил себя придурком, уверенным в том, что сила – последний аргумент.
Он опускается на колени перед братом, достаёт из-за пояса нож и начинает снимать стежки. Младший молчит. Молчит, когда нож поддевает петлю и болезненно тянет губы. Молчит, когда грубая нить проходит сквозь ранки. Молчит, когда срезается особенно тугой узелок, практически провалившийся под кожу. У старшего трясутся руки, и он оставляет небольшой порез рядом с последним стежком. Младший – молчит. И молчание это красноречивей любых возможных упрёков. Оно полосует сердце и резью отзывается в глазах, оно сужает весь мир до самых простых движений. Хорошо, что их не так уж много.
Тонкая ладонь поднимается и медленно запутывается в пшеничных волосах. Даже на их фоне она кажется невозможно бледной. Пальцы ложатся на затылок и тянут вниз. Старший послушно наклоняется. Близко, невозможно близко, так, что дыхание смешивается и ноздри щекочет металлический запах крови. Он хотел бы посмотреть на изодранные губы, но зелёные глаза не отпускают. В них нет злости – только разочарование. И, пожалуй, это – самое ужасное.
Губы младшего шевелятся и он почти чувствует их движение.
- Больше. Никогда. Так. Не. Делай.
Эти слова шелестят и обволакивают. Кажется, они проникают в мозг и громовержец уверен, что останутся они там навсегда. Он чувствует, как по его губе течёт что-то горячее, ощущает, как набухает тяжёлая капля, как она срывается вниз и практически слышит, как она разбивается о губы другого. Хватка на затылке разжимается, и он поспешно отстраняется, прижимая кисть ко рту. На коже остаётся тёмная полоса – и когда успел прикусить? Маг облизывается, смакуя коктейль из собственной крови и крови брата, словно какое-то неизвестное вино. Губы его снова растягиваются в улыбке.
- Теперь. Мой.
- Твой. – Соглашается старший. – Я…
- Молчи. – На губы ложится палец.
- Молчу. – Тишину необходимо заполнить. Она невыносима.
Младший понимает это и снова улыбается. Воин чувствует себя обманутым. Он выиграл все предыдущие битвы: чудом - в зале, неожиданностью – в покоях. Но война проиграна – ведь он проиграл последнюю.
@темы: Локи