смерть танцует на кончиках пальцев
Пишет Гость:
09.11.2011 в 07:49
Писалось давно и неправда, а насчет корявого стиля автор и сам знает. Но будет жутко рад, если это прочтут и откритикуют откомментируют.
Внелимит, 1302 словаКогда Фригг водила своих маленьких сыновей на Радужный мост, показать им звездный пейзаж и всю прелесть переливающейся дороги, сделанной будто изо льда, Локи всегда сторонился края, прижимаясь к маминой ноге, а Тор бегал из одной стороны в другую, заглядывая вниз без капли страха. Мать добродушно смеялась, пытаясь хотя бы прогуляться по мосту за ручки, но младшего принца было не оторвать от подола платья, а старшего – не поймать. Тор даже попрыгал несколько раз, проверяя прочность под подошвами.
- Локи, не бойся, это же не страшно!- подбадривал блондин, махая руками.
- Тебе не страшно, а я, знаешь ли, еще пожить хочу,- возразил мальчик, впрочем, чтобы не показать себя трусом, пришлось-таки отойти от Фригг. Естественно, будущий громовержец этому обрадовался – взял брата за руку, ради такого случая даже немного успокоившись, и походил по переливающейся всеми цветами тверди. Локи чуть осмелел, и вскоре уже не один Тор оттаптывал ноги по мосту. Только если блондин был неуемен, что в детстве, что в юношестве, что на троне, то младшему принцу было свойственно не тратить лишних движений, ни к чему пускать силы попусту. Впрочем, вскоре Фригг повела бойцов обратно в чертог, на обед, но дети еще долго были воодушевлены прекрасным зрелищем. Конечно, их выпускали и гулять, и резвиться, но к мосту ходить было категорически запрещено – слишком малы, действительно ведь могут упасть. Сейчас же Один решил, что сыновья достаточно подросли, чтобы делать адекватные поступки, да вот королевские обязанности сводить принцев к мосту не давали. Как хорошо, иногда, что есть под могучей рукой любимая жена.
Через год, когда запрет на походы к мосту был совсем снят, братья, безлунной, ведь в Асгарде не было луны, но очень звездной ночью сидели на переливающейся плите, разглядывая каждый близлежащий вихрь точек. Порядок звезд менялся очень редко, но было доподлинно известно, что ночью огни пока непонятных мальчикам веществ горят особенно ярко. Локи сидел неподалеку от брата, пытаясь читать что-то в звездном свете – буквы-руны, конечно, было видно, но с темной нечеткостью. Поэтому, брюнет вскоре отложил весьма тяжелый фолиант в сторону, решив не мучить глаза.
- Тор, ты знаешь, у тебя появились какие-то... подозрительные друзья,- в голосе Локи не было и намека на ревность, которая все-таки в нем имелась. Он красноречиво перевел взгляд на брата, вглядываясь в задумчивое и удивительно-спокойное лицо. Моменты, когда громовержец молчал или, для начала, не шумел, были для Локи подобны чуду.
- Сиф?
- Стерва.
- Вольштагг?
- Обжора.
- Фандрал?
- Любит стерв.
- Огун?
- Он какой-то странный,- заключил мальчик.- Слишком спокойный для тебя.
Блондин задорно рассмеялся. Юный колдун недовольно скривил губы, отвернувшись.
- А по-моему, они все отличные ребята.
- О да... Когда меня все же засунут головой в улей, я буду молиться, чтобы тамошние осы тоже оказались «отличными ребятами».
- Ну, этого я им вряд ли позволю.
- Вот только ты отойдешь...
- Локи, я всегда буду рядом. Всегда, понимаешь?
Брюнет слегка улыбнулся, глянув на Тора украдкой, после чего встал, оттряхнул штаны от невидимых пылинок, поднял книгу и изрек обычным, «дежурным» тоном:
- Я спать,- и добавил чуть тише,- не задерживайся допоздна, отец сегодня обещал нас погонять на уроках.
Тор рос не по часам, а по минутам. Поэтому, когда братьям было предварительно, по людским меркам, лет шестнадцать, то громовержец уже обладал мужской щетиной, внушающей мускулатурой и поклонницами. Чего нельзя сказать о его брате: будучи сильным не руками, а умом, он, конечно, тоже развивался, но не так быстро, как старший брат. И ведь никто не сказал юноше тогда, что это даже хорошо: у него есть потенциал, он может стать великим человеком, помочь Асгарду развиваться во всех смыслах. Тор, конечно, каждый раз восхищался «чудесами», которые для Локи были элементарны, но в глазах окружающих это не было чем-то эпохальным. Колдун никогда ничего не делал чисто для себя, ради общего развития – и одновременно он собирался использовать магию в будущем, когда Один назначит его царем всея страны. Так думал сам полукровка, даже не допуская мысли, что такого простодушного дурачка без морали и мудрости, как его старший брат, допустят к златому трону. У Тора на этот счет были свои мысли, которыми он и поделился, вновь сидя на прохладном стане моста.
- ...а когда я стану королем, Сиф выйдет за меня, и у нас родится много прелестных детей,- закончил свою затянувшуюся речь блондин, мечтательно улыбаясь. Локи внутренне напрягся, непонимающе посмотрев на брата.
- То есть, ты не допускаешь мысли, что царем могу стать я?
Тор задумался. Действительно задумался, по крайней мере, его лицо выражало крайнее погружение в мысли. Младший брат продолжал терпеливо ждать, но, как и любое другое терпение, оно не может быть крепче Мьелльнира.
- Да или нет?
- Нуу... Я не думал об этом...- уклончиво начал громовержец, опираясь руками о мост,- конечно, ты способный воин, но я, все-таки, лучше.
Брюнет смерил брата презрительным, обиженным взглядом.
- Вот как.
- Все в порядке?- глядя, как Локи изменяется в лице, как его глаза неподвижно застывают в одной точке, как мозг колдуна приходит к осознанию, что все было сложно и станет еще сложнее, блондин осторожно кладет руку на хрупкое, с виду, плечо, чувствуя под рукой вполне прочные мышцы и крепкую кость.
- О да,- иронично улыбнувшись, с оттенком потерянности, обиды и, тем не менее, сарказма, ответил юноша.- Все отлично. Все так, как и должно быть.
- Ну, тогда я спокоен.
- Конечно. Все,- лицо полукровки вытянулось, а улыбка стала злораднее, когда тяжелая книга с треском бьет брата по светлой голове,- замечательно.
Благо, что на мосте, в отличие от этой парочки, больше никто не ошивается. Видеть такой разворот событий было бы шоком для тех же поклонниц, которые, как догадывался Локи, мечтают его с этого моста как минимум скинуть. Громовержец гневно метнул взгляд на спокойное, злобно улыбающееся краешками губ, лицо.
- Знай свое место, Локи! Я же будущий царь, мне так и голову разбить можно!
- Царь-то ты царь, великое вашество,- продолжал парировать колдун, решив применить очередную, абсолютно братскую, безобидную хитрость,- но если ты станешь царем – ты не сможешь быть рядом со мной.
- Это еще почему?
- Посмотри на наших родителей. Отец весь в делах, с нами в свободное время лишь мать.
Тор опустил голову, вздохнув. Он не мог предать брата, какой бы брюзгой тот не был. Он не мог нарушить своего обещания, которое он же и дал много столетий назад. Просто не мог.
- Я подумаю,- завещал грустным голосом юноша.
- Думай,- вновь заговорив тихо, подтолкнул к раздумьям брат, кладя руку на щетинистую щеку и поворачивая лицо Тора к себе. Короткая перестрелка взглядов, мимолетный, словно прикосновение бабочки, почти нечувствительный поцелуй в уголок губ. Мужчина не понимает этого жеста, тянет руку, останавливает – и младший брат показывает на практике свои колдовские умения, исчезая в сероватой вспышке, оставляя громовержца наедине со своими вконец запутавшимися мыслями.
Уходя с моста в чертог, улыбаясь, коварно сверкая глазом, Локи какой-то сотой частью своего мозга думал, что переборщил. Но девяносто девятая упорно твердила, что все сделано правильно. Воздух сегодня был особенно чист и, облегченно выдохнув, брюнет побрел в свои покои.
Не удержал. Была всего секунда на думы и действия, и он эту секунду посеял мелким семенем в пучине песков бесконечной пустыни времени, и из этого семена никогда ничего не вырастет. Не сдержал обещания и это как стальным серпом по воле, по той пресловутой «царской» гордыне, по братской привязанности. По тем словам детства.
Тор, взрослый, статный мужчина, с гордым взглядом, полным решительности, с непоколебимой волей, ставший царем, получивший наследство и мудрость веков, вновь сидел на радужном мосте. Мост помнит все, мост знает все. И, быть может, один мост знает, что сейчас, потеряв то, что всегда считал своим, Тор готов отдать все, что у него было, есть и будет за одно лишь возвращение своего пропавшего брата, утонувшего в черной дыре пространства. С того момента прошел год, и сидеть, глядя на простор звезд. Жизнь идет: кто не поспевает за ней – остается одиноким. И на секунду, короткое мгновение, громовержцу кажется, что его светлых волос дотронулись легкие, цепкие пальцы.
Мужчина открывает глаза.
Показалось.
URL комментарияВнелимит, 1302 словаКогда Фригг водила своих маленьких сыновей на Радужный мост, показать им звездный пейзаж и всю прелесть переливающейся дороги, сделанной будто изо льда, Локи всегда сторонился края, прижимаясь к маминой ноге, а Тор бегал из одной стороны в другую, заглядывая вниз без капли страха. Мать добродушно смеялась, пытаясь хотя бы прогуляться по мосту за ручки, но младшего принца было не оторвать от подола платья, а старшего – не поймать. Тор даже попрыгал несколько раз, проверяя прочность под подошвами.
- Локи, не бойся, это же не страшно!- подбадривал блондин, махая руками.
- Тебе не страшно, а я, знаешь ли, еще пожить хочу,- возразил мальчик, впрочем, чтобы не показать себя трусом, пришлось-таки отойти от Фригг. Естественно, будущий громовержец этому обрадовался – взял брата за руку, ради такого случая даже немного успокоившись, и походил по переливающейся всеми цветами тверди. Локи чуть осмелел, и вскоре уже не один Тор оттаптывал ноги по мосту. Только если блондин был неуемен, что в детстве, что в юношестве, что на троне, то младшему принцу было свойственно не тратить лишних движений, ни к чему пускать силы попусту. Впрочем, вскоре Фригг повела бойцов обратно в чертог, на обед, но дети еще долго были воодушевлены прекрасным зрелищем. Конечно, их выпускали и гулять, и резвиться, но к мосту ходить было категорически запрещено – слишком малы, действительно ведь могут упасть. Сейчас же Один решил, что сыновья достаточно подросли, чтобы делать адекватные поступки, да вот королевские обязанности сводить принцев к мосту не давали. Как хорошо, иногда, что есть под могучей рукой любимая жена.
Через год, когда запрет на походы к мосту был совсем снят, братья, безлунной, ведь в Асгарде не было луны, но очень звездной ночью сидели на переливающейся плите, разглядывая каждый близлежащий вихрь точек. Порядок звезд менялся очень редко, но было доподлинно известно, что ночью огни пока непонятных мальчикам веществ горят особенно ярко. Локи сидел неподалеку от брата, пытаясь читать что-то в звездном свете – буквы-руны, конечно, было видно, но с темной нечеткостью. Поэтому, брюнет вскоре отложил весьма тяжелый фолиант в сторону, решив не мучить глаза.
- Тор, ты знаешь, у тебя появились какие-то... подозрительные друзья,- в голосе Локи не было и намека на ревность, которая все-таки в нем имелась. Он красноречиво перевел взгляд на брата, вглядываясь в задумчивое и удивительно-спокойное лицо. Моменты, когда громовержец молчал или, для начала, не шумел, были для Локи подобны чуду.
- Сиф?
- Стерва.
- Вольштагг?
- Обжора.
- Фандрал?
- Любит стерв.
- Огун?
- Он какой-то странный,- заключил мальчик.- Слишком спокойный для тебя.
Блондин задорно рассмеялся. Юный колдун недовольно скривил губы, отвернувшись.
- А по-моему, они все отличные ребята.
- О да... Когда меня все же засунут головой в улей, я буду молиться, чтобы тамошние осы тоже оказались «отличными ребятами».
- Ну, этого я им вряд ли позволю.
- Вот только ты отойдешь...
- Локи, я всегда буду рядом. Всегда, понимаешь?
Брюнет слегка улыбнулся, глянув на Тора украдкой, после чего встал, оттряхнул штаны от невидимых пылинок, поднял книгу и изрек обычным, «дежурным» тоном:
- Я спать,- и добавил чуть тише,- не задерживайся допоздна, отец сегодня обещал нас погонять на уроках.
Тор рос не по часам, а по минутам. Поэтому, когда братьям было предварительно, по людским меркам, лет шестнадцать, то громовержец уже обладал мужской щетиной, внушающей мускулатурой и поклонницами. Чего нельзя сказать о его брате: будучи сильным не руками, а умом, он, конечно, тоже развивался, но не так быстро, как старший брат. И ведь никто не сказал юноше тогда, что это даже хорошо: у него есть потенциал, он может стать великим человеком, помочь Асгарду развиваться во всех смыслах. Тор, конечно, каждый раз восхищался «чудесами», которые для Локи были элементарны, но в глазах окружающих это не было чем-то эпохальным. Колдун никогда ничего не делал чисто для себя, ради общего развития – и одновременно он собирался использовать магию в будущем, когда Один назначит его царем всея страны. Так думал сам полукровка, даже не допуская мысли, что такого простодушного дурачка без морали и мудрости, как его старший брат, допустят к златому трону. У Тора на этот счет были свои мысли, которыми он и поделился, вновь сидя на прохладном стане моста.
- ...а когда я стану королем, Сиф выйдет за меня, и у нас родится много прелестных детей,- закончил свою затянувшуюся речь блондин, мечтательно улыбаясь. Локи внутренне напрягся, непонимающе посмотрев на брата.
- То есть, ты не допускаешь мысли, что царем могу стать я?
Тор задумался. Действительно задумался, по крайней мере, его лицо выражало крайнее погружение в мысли. Младший брат продолжал терпеливо ждать, но, как и любое другое терпение, оно не может быть крепче Мьелльнира.
- Да или нет?
- Нуу... Я не думал об этом...- уклончиво начал громовержец, опираясь руками о мост,- конечно, ты способный воин, но я, все-таки, лучше.
Брюнет смерил брата презрительным, обиженным взглядом.
- Вот как.
- Все в порядке?- глядя, как Локи изменяется в лице, как его глаза неподвижно застывают в одной точке, как мозг колдуна приходит к осознанию, что все было сложно и станет еще сложнее, блондин осторожно кладет руку на хрупкое, с виду, плечо, чувствуя под рукой вполне прочные мышцы и крепкую кость.
- О да,- иронично улыбнувшись, с оттенком потерянности, обиды и, тем не менее, сарказма, ответил юноша.- Все отлично. Все так, как и должно быть.
- Ну, тогда я спокоен.
- Конечно. Все,- лицо полукровки вытянулось, а улыбка стала злораднее, когда тяжелая книга с треском бьет брата по светлой голове,- замечательно.
Благо, что на мосте, в отличие от этой парочки, больше никто не ошивается. Видеть такой разворот событий было бы шоком для тех же поклонниц, которые, как догадывался Локи, мечтают его с этого моста как минимум скинуть. Громовержец гневно метнул взгляд на спокойное, злобно улыбающееся краешками губ, лицо.
- Знай свое место, Локи! Я же будущий царь, мне так и голову разбить можно!
- Царь-то ты царь, великое вашество,- продолжал парировать колдун, решив применить очередную, абсолютно братскую, безобидную хитрость,- но если ты станешь царем – ты не сможешь быть рядом со мной.
- Это еще почему?
- Посмотри на наших родителей. Отец весь в делах, с нами в свободное время лишь мать.
Тор опустил голову, вздохнув. Он не мог предать брата, какой бы брюзгой тот не был. Он не мог нарушить своего обещания, которое он же и дал много столетий назад. Просто не мог.
- Я подумаю,- завещал грустным голосом юноша.
- Думай,- вновь заговорив тихо, подтолкнул к раздумьям брат, кладя руку на щетинистую щеку и поворачивая лицо Тора к себе. Короткая перестрелка взглядов, мимолетный, словно прикосновение бабочки, почти нечувствительный поцелуй в уголок губ. Мужчина не понимает этого жеста, тянет руку, останавливает – и младший брат показывает на практике свои колдовские умения, исчезая в сероватой вспышке, оставляя громовержца наедине со своими вконец запутавшимися мыслями.
Уходя с моста в чертог, улыбаясь, коварно сверкая глазом, Локи какой-то сотой частью своего мозга думал, что переборщил. Но девяносто девятая упорно твердила, что все сделано правильно. Воздух сегодня был особенно чист и, облегченно выдохнув, брюнет побрел в свои покои.
Не удержал. Была всего секунда на думы и действия, и он эту секунду посеял мелким семенем в пучине песков бесконечной пустыни времени, и из этого семена никогда ничего не вырастет. Не сдержал обещания и это как стальным серпом по воле, по той пресловутой «царской» гордыне, по братской привязанности. По тем словам детства.
Тор, взрослый, статный мужчина, с гордым взглядом, полным решительности, с непоколебимой волей, ставший царем, получивший наследство и мудрость веков, вновь сидел на радужном мосте. Мост помнит все, мост знает все. И, быть может, один мост знает, что сейчас, потеряв то, что всегда считал своим, Тор готов отдать все, что у него было, есть и будет за одно лишь возвращение своего пропавшего брата, утонувшего в черной дыре пространства. С того момента прошел год, и сидеть, глядя на простор звезд. Жизнь идет: кто не поспевает за ней – остается одиноким. И на секунду, короткое мгновение, громовержцу кажется, что его светлых волос дотронулись легкие, цепкие пальцы.
Мужчина открывает глаза.
Показалось.